Убежище

[Златовласка]

Убежище

Женщина увидела лес еще издалека. Ей так и рассказывали - сначала, мол, увидишь дремучий лес, дорога прямо в него упирается, и там еще на дороге будет шлагбаум с будкой… Да, вон и шлагбаум, и будка - все наблюдается.

У шлагбаума прохаживался молоденький охранник в камуфляже, бравый такой, только в руках вместо автомата почему-то метла. «Стильная дамочка, видать, столичная штучка», - отметил охранник, заметив вновь прибывшую.


- Эй, парень! Эта дорога ведет в Убежище? - спросила женщина, останавливаясь у шлагбаума.

- Эта, - подтвердил «сынок». - Вы к кому?

- К кому надо, - и женщина стала обходить шлагбаум. - И вы меня не остановите, даже танками.

- Да погодите вы, - попросил охранник. - Не останавливаем мы никого. И танков у нас не водится. Мы инструкции выдаем.

- Не нуждаюсь, - гордо ответила женщина. - Сама кого хошь проинструктирую. Расскажите, куда идти - и все.

- Туда, - махнул метлой охранник в сторону леса. - Идите, ради бога. Все равно ведь за инструкциями вернетесь. Ничего, мы здесь круглосуточно. Дождемся. Метлу только возьмите!

- Да на черта мне твоя метла? - с досадой отмахнулась Столичная Штучка и нырнула в чащу.

Женщина вернулась часа через два. Вид она имела помятый и несколько обескураженный. На коже наблюдались свежие царапины от веток, к юбке прилипли репьи.

- Ну и что вы меня не предупредили, что он такой непроходимый? - накинулась она на охранника.

- Я ж говорил - сначала надо инструкции, - вздохнул охранник. - Идите сюда, в будку, я вам царапины сначала обработаю, а то мало ли что?

- Я сама, - дернулась было женщина, но самой оказалось несподручно, и она дала смазать ссадины какой-то мазью.

В будке было чистенько и уютно, и даже стояли два удобных кресла - очевидно, для посетителей.

- Выпейте, это чай на травах, он силы восстанавливает, - подал ей охранник дымящуюся кружку.

Женщина неодобрительно посмотрела на парня, но кружку взяла. Чай и правда оказался хорош - вроде и бодрил, и успокаивал одновременно.

- У вас кто там, в Убежище? - участливо спросил охранник.

- Сын. С семьей, - чуть помедлив, ответила женщина. - С женой и двумя малышами.

- Давно?

- Уж скоро два года, - голос женщины чуть дрогнул.

- А про Убежище от кого узнали?

- Подруга моя… У нее дочь там жила. Долго, почти 10 лет. Она ее нашла - и вернула. Ничего, сейчас все хорошо у них.

- Это хорошо, что хорошо… Что вы знаете про Убежище?

- Что знаю? Ну, это место такое, куда дети от родителей убегают. Труднодоступное… Дойти туда нелегко, но можно. И вернуть своих домой - тоже можно. Вот, пожалуй, и все.

- Негусто… Ну да ладно. На то и Убежище, чтобы скрываться от любопытных глаз.

- Это вы про меня так? - возмутилась женщина. - Да как вы смеете! Какие я вам «любопытные глаза»??? Я - мать! Я эту сволочь выносила, в муках родила, кормила, поила, растила, кусок недоедала, а он - в Убежище!

- Мамаша, а если бы вас кто-нибудь называл «сволочью», да еще кучу претензий предъявлял, вы бы к нему стремились? - спросил охранник.

- Ничего страшного! От матери и стерпеть можно! Не убудет!

- Убудет, - твердо сказал охранник и посмотрел ей в глаза так, что она поперхнулась на полуслове. - С каждым унижением у человека убывает частичка его достоинства.

- Достоинства! - фыркнула женщина. - Знаете что мужики «достоинством» называют?

- Знаю, - спокойно кивнул охранник. - Вы правильно понимаете. Когда женщина унижает мужчину, она вроде как кастрирует его. Даже если мать. Нет, особенно - если мать. Это так.

- Что несешь-то, мальчик? - насмешливо бросила Мать. - Неужели я свое дитя вот этими руками… того! Ну, что ты там сказал… Да он, если хочешь знать, единственный мужчина, кого я в жизни любила! Остальные для меня - так, серая масса, шелупонь, прах! Все они - слабаки, предатели и мерзавцы.

- А ваш сын - тоже мужчина, между прочим, - заметил охранник. - Хоть и любимый… Это и про него вы сейчас вот так: «серая масса, шелупонь, предатель, мерзавец и слабак».

- Никогда я ему такого не говорила! - взвилась женщина.

- Об этом говорить не надо, - тихо сказал охранник. - Это так чувствуется, без слов. Вокруг вас такая аура витает… недоверия к мужчинам.

- А чего им верить? Чего я от них хорошего видела? Да глаза бы мои на них не смотрели.

- Так сбылось ваше желание. Сын - в Убежище. Вы его не видите. Чего ж пришли?

- Пусть он мне отдаст свой сыновний долг! Это - его святая обязанность!

- Так… Сколько он вам задолжал и чего? Говорите, я запишу и передам.

- Он мне жизнь задолжал! - взвыла женщина. - Я на него всю жизнь положила, а он… Предатель, такой же, как все!

- Жизнь, говорите? - сказал охранник. - Стало быть, жизнь за жизнь… Круто задолжал, мамаша… А вы его, стало быть, на счетчик поставили?

- А хоть бы и так! - запальчиво сказала женщина. - И я до него все равно доберусь!

- Это вряд ли, - покачал головой охранник. - Убежище - надежная штука. Если сам не выйдет, никогда вы до него не доберетесь. Лес не пропустит. Ну, вы уж, судя по ранениям, и сами поняли…

- Изверг! Палач! Убийца! - заголосила женщина, царапая подлокотники кресла. - Все вы такие! Все! Я - мать, значит, я права! Это еще Горький сказал!

- Да я ж не спорю, - пожал плечами охранник. - Горький, он, конечно, классик и все такое… Только жизнь, она тоже свои поправки вносит. Каждый, знаете ли, в своем праве. Вы - долги требовать. Он - в Убежище скрываться. Жить-то охота, да? Каждому свое.

Дверь будки скрипнула. На пороге появилась еще одна женщина - постарше, попроще.

- Здравствуйте… Мне бы в Убежище попасть.

- Здравствуйте, мамаша, - вежливо отозвался охранник. - Вы к кому там?

- Сын у меня… С семьей, - стыдливо призналась женщина.

- Давно?

- Да уж два года почти…

- Про Убежище что-нибудь знаете?

- Да много что знаю, сыночек. Я ж не просто так сюда шла, готовилась, людей поспрошала… Сама думала много, жизнь свою перетряхивала. Свой путь к Убежищу искала…

- А что у вас случилось, что сын в Убежище спрятался?

- Да я, сыночек, сама его туда загнала, своими руками. Заботой своей чрезмерной. Он же у меня один рос - ну, я на него надышаться не могла. Все хотелось его уберечь, поддержать, на путь истинный наставить. Уж я его, хоть любила, но в строгости держала, и уроки проверяла, и в свободное время присматривала, чтобы, значит, не встряпался никуда.

- Выходит, вы каждый шаг его контролировали? - подала голос Столичная Штучка.

- Ну, не то чтобы так, но пилила, конечно. Он у меня хороший мальчик вырос, уважительный. Но вот взрослеть стал - и я вроде как лишняя оказалась. А мне-то обидно! Мне ж хотелось ему всегда нужной быть. А он все «сам» да «сам».

- И что, что вы сделали? - живо заинтересовалась Штучка.

- Решила, что надо быть еще нужнее! Появилась у него жена - я стала и ее опекать. Все время им подсказывала, что лучше, да как надо. Ох, и надоела я им, наверное, со своими советами! Они со мной совсем недолго пожили - стали квартиру снимать. А я и туда - то еду, то звоню! Если не знаю, где они сейчас и что делают - так на сердце неспокойно.

- Да, я вас понимаю, - сочувственно сказал охранник. - Если у вас сын как свет в окошке, так без него вроде и темно, да?

- Ой, правду говоришь! - обрадовалась женщина. - А как в глазах потемнеет - я сразу болеть начинаю. И звоню ему: приезжай, мол, спасай старуху-мать. Он все бросит, приедет - мне сразу и лучше.

- Неужели вот так все сразу бросал? - восхитилась Штучка.

- Бросал… Пока его самого молодая жена не бросила. «Извини, - говорит, - но ты женат на своей маме, и мне с ней не тягаться». В общем, разошлись. Я, конечно, переживала, но не понимала тогда, что здесь и моей вины чуть не половина… Не дала я им семью крепкую создать, все время клином вбивалась.

- А что потом было? - спросил охранник.

- А потом он с другой девушкой познакомился. Ну, я обрадовалась: внуков-то ой как хотелось! И опять кинулась их семью по своему понятию строить, порядки устанавливать. Оооох…не могу…

- И тогда ваш сын ушел в Убежище? - помог ей охранник.

- Ушел… Все ушли. И внуков увели. Одна я осталась, совсем одна.

- Ох, и обиделись, наверное?! - предположила Столичная Штучка.

- Поначалу - да, а как же… Очень обиделась! Прямо таки смертельно. А потом думаю - ну, помру я, и никто обо мне не вспомнит, и на могилку не придет. Что толку помирать? Может, лучше все-таки подумать - что я не так делала? Почему сыну пришлось Убежище искать?

- И что, додумались?

- Додумалась. И люди добрые помогли. Теперь я знаю, что даже мать родная может захватчиком стать, если границы постоянно нарушает. Чужая семья - государство суверенное. Надо уважать.

- Но он же сын вам! Он вам по гроб жизни обязан! - возмутилась Штучка.

- Нет, милая. Не хочу никаких «гробов жизни» - ни ему, ни себе. Пусть просто жизнь будет! У них - своя, у меня - своя, а встречаться будем, когда сердце попросит, и по обоюдному согласию.

- Правильно решили, мамаша, - снова одобрил охранник. - Когда по зову сердца - оно ведь всем в радость.

- А про то, что обязан… Он же меня не просил его рожать, я сама так решила - для радости, для счастья! Чем же он мне обязан, скажите на милость? Нет уж, я за радость и счастье, что в жизни получила, плату требовать не намерена. Хоть и пыталась. Но теперь - ни за что не стану. Вот решила пойти, повиниться. Может, поймут.

- Обязательно поймут, мамаша! - горячо пообещал охранник. - Вот увидите! Пойдемте, я вам метлу дам.

- А зачем метлу-то?

- А как по лесу пойдете, вы перед собой ею метите. Она все преграды сметет, и мысли плохие как поганой метлой выметет. Не заметите, как до Убежища доберетесь.

- А мне чего метлу сразу не дал? - обиделась первая мамаша.

- Так вы ж от инструкций отказались! - удивился охранник. - Кто ж вам виноват?

- А я возьму, чего ж от возможностей отказываться? - рассудила вторая мамаша.

- А если ваш сын с вами и разговаривать не захочет? - засомневалась Столичная Штучка. - Все ж таки столько времени прошло, столько обид…

- И такое может быть, - спокойно ответила ей женщина. - Только я готова. Если надо будет, еще приду, и еще. Объяснюсь, повинюсь. А если не захочет - ну что ж, значит, так тому и быть. Лишь бы он был счастлив!

- Ну, пойдемте, а то скоро вечер, а вам еще по лесу идти, - поторопил охранник. - А вы, дамочка, еще к Убежищу пойдете? Может, и вам метлу дать?

- Нет. Если только улететь на ней, - неуверенно улыбнулась Штучка. - Я домой пойду. Кое-что поняла, надо обдумать. Рано мне к Убежищу, я так полагаю…

…Охранник провожал взглядом двух женщин - одну попроще, постарше, с метлой наперевес, отважно идущую исправлять свои ошибки. Другую - Столичную Штучку, у которой лоску и амбиций заметно поубавилось, зато задумчивость в глазах появилась, а это - хороший знак…

А в Убежище тем временем дежурный кричал:

- Эй, народ! Вы там Витьке передайте! К нему маманя идет! С метлой! По чистой дороге!

И все радовались, потому что даже в Убежище все, каждый час и каждую минутку, втайне ждут, что однажды придут родители, и наконец-то они сумеют поговорить и понять друг друга, и можно будет обнять и сказать заветные слова: «Мама, нам тебя так не хватало!».

Автор: Эльфика